Иметь острое зрение, чтобы издали распознать врага, — это очень важ­но в военном деле. Без этого не бывает хороших стрелков. Столь же важно уметь различать цвета предметов, чтобы раскрывать маскировку. Без этого умения не может действовать снайпер.

 

Но еще важнее бывает изобразить на листке бумаги то, что видел разведчик из пункта своего наблюдения. Чертить план (кроки) местности обучаются и пионеры, но нарисовать участок местно­сти так (рис. 1), чтобы всякий мог на­глядно убедиться в расположении  окопов, нанести на рисунок его пулеметные гнезда, батареи, — это умеет далеко не всякий.

 

Неумение передавать вид местности с помощью карандаша и бумаги зависит часто от непонимания основных законов нашего зрения.

Известно, что глаза человека, как и глаза животных, устроены наподобие фотографической камеры (рис. 2): в нем есть своя преломляющая линза (хру­сталик), своя светочувствительная плен­ка — сетчатка, наводка изображения на фокус достигается с помощью специальной мышцы — аккомодация.

 

 

  
Благодаря всем этим приспособлениям в глазу человека получается и уменьшенное изображение видимых предметов, очень точное и притом с го­товой линейной перспективой, где все дальние предметы имеют меньшую величину, чем ближние, а все параллельные линии сходятся в точке горизонта, как на хорошей технической фотографии(рис. 2, а).

 

 

Тем не менее ребенок или неучивший­ся взрослый рисует дороги и дома вкривь и вкось, параллельные линии у него к горизонту расходятся, вместо то­го чтобы сходиться, и т. д. Причина всех этих ошибок зависит от того, что мы привыкли больше описывать всякий предмет словами, чем размечать его по­ложение карандашом. Кроме того, про­странство имеет три измерения, а лист бумаги — только два.

 

Чтобы «описать» дом, надо обойти его крутом, а потом еще посмотреть на него с крыши. Неумелый рисовальщик так и делает: он изображает простой пред­мет одновременно с разных точек зре­ния, он рисует не то, что видит, а то, что знает о предмете, он изображает иногда и то, что было, и то, что есть сейчас (рис. 3).

 

 

Поэтому, для того чтобы рисунок, сделанный в поле, в горах, в траншеях, на море, был вполне грамотен, что­бы он был общепонятным и мог служить руководством к действию других людей и орудий, необходимо соблюдать следующие три правила так называемой перспективной съемки местности.

 

Первое правило: линия горизонта, проходящая через ваши глаза, должна быть обозначена прежде всего, хотя бы рисующий находился в глухом горном ущелье, откуда ему видел лишь кусочек неба и нет никакого горизонта. Опре­деляется эта линия таким образом, как показано па рис. 4. Она служит как бы первой линейкой "нотного стана", на которую наносятся все музыкальные знаки. Только эти знаки изображают не буквы и не звуки, а расположение от­дельных предметов.

 

 

 

Все параллельные линии, находящиеся ниже этой горизонтальной черты, нане­сенной на соответствующем месте листа бумаги, должны сходиться по направле­нию кверху, пока они не сольются в одну точку на горизонте (например рельсы железной дороги). Все параллельные линии, находящиеся выше этой чер­ты, должны сходиться в той же точке горизонта, но итти по направлению вниз (например телеграфные провода) (рис. 5).

 

 

 

Если перед вами находится круглый предмет, например цистерна с бензином, которую вы хотите указать как объект нападения, то ее верх и низ будут иметь такой вид, как показано на рис. 5 (если черта горизонта пересекает этот пред­мет в его середине).

 

Второе правило: дальние предметы по своей величине должны точно соот­ветствовать величине ближних и быть меньше их, как они видны с нашей точ­ки зрения в данный момент. Если человек, находящийся от вас на расстоянии 50 м, будет иметь на рисунке такую величину, как показано на рис. 5, а, то человек, находящийся в 100 м, будет иметь другую, а в 300 м — третью величину.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Величины эти можно, конечно, менять, сохраняя, однако, отношение их друг к другу.

 

Рисунок в полевой книжке разведчика бывает обычно невелик — 20 см X 40 см. Поэтому все отношения величин должны быть здесь строго учтены, прежде чем они будут перенесены на бумагу. Ясно, что здесь нужно применить какой-либо технический прием.
 
В качестве вспомогательной мерки ри­совальщики пользуются обычно каран­дашом, который для этого держится на вытянутой руке (рис. 6). Употребляют и специальную линейку, с прикрепленной к ней веревочкой строго определенной дли­ны, с вырезанными в ней отверстиями (рис. 7). Конец этой веревочки берут в зубы и натягивают ее, чтобы расстояние от глаз до линейки было всегда одно и то же. Всякий юный снайпер должен знать устройство и назначение этого простого прибора, облегчающего опре­деление дистанции до цели.

 

 

 

 

 

Физиология нашего глаза обосновы­вает действие этого прибора на том, что чем дальше находится от нас предмет, тем угол нашего зрения становится мень­ше. И хотя мы могли бы точно знать обо всех этих углах из самого факта раздра­жения отдельных элементов сетчаттки, тем не менее при переносе их изображения на бумагу нам необходима помощь масштаба, — настолько трудно бывает ориентироваться в том, что больше и  что меньше.

 

Для облегчения этого процесса тех­нического рисования существуют и бо­лее сложные приборы, помогающие раз­делить наблюдаемую панораму природы на более мелкие части посредством го­ризонтальных и вертикальных линий. На рис. 8 изображена одна такая сетка, предложенная преподавателем Горного института Ф. Г. Де-Лионде.

 

 

Третье правило: необходимо сначала наносить на бумагу только главные ли­нии, главные направления дорог и рек на местности, как показано на рис. 9, а потом уже переходить к деталям вроде мостов, домов и т. д.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Но, даже и пользуясь всякими вспо­могательными приборами и масштабами, необходимо сначала делать лишь легкий набросок, едва касаясь бумаги каранда­шом, не нажимая на графит, а исполь­зуя лишь собственный вес карандаша.

 

Лишь впоследствии, убедившись, что все основные отношения, в длину, в ши­рину и в глубину взяты вполне правиль­но, можно начинать усиливать линии и наносить отдельные детали.

 

Впоследствии, с укреплением привычки изображения предметов с натуры, с со­блюдением всех указанных правил, на­добность в вспомогательных приборах и линиях исчезает, и человек рисует мест­ность и скоро, и точно, и хорошо.

 

Сколько времени продолжается каран­дашный рисунок на местности? Это за­висит от того, какие цели ставит себе рисовальщик. Так, например, рис. 10 сделан нами не торопясь, в течение по­лучаса.

 

 

 

На войне же, рисуя набросок из око­па или в качестве приложения к донесе­нию, можно ограничиться и главнейши­ми деталями, допуская к тому же ряд надписей, как показано на рис. 11. Этот рисунок, конечно, не картина, но он рас­скажет, комуу надо, о том, что происходит на фронте.

 

 

 

В заключение нас могут спросить: за­чем трудиться рисовать, когда существует фотография, употребляемая так­же и на войне и дающая отличную пер­спективу местности? Отвечаем: фотогра­фия дело хорошее, но не всегда можно иметь с собой аппарат; вечером он и вовсе непригоден. Карандаш и бумага действительны во всякое время, надо только уметь работать ими, надо иметь верный глаз и тренированную руку. Фотография не развивает нашей способности изучать предметы и не позволяет выделять важ­ных, а иногда и опасных предметов. Она не может снимать с них «маски».

 

Рисование развивает не только глаз но и мозг, который тесно связан с глазом. В этом заключается важная обучения рисованию.